Я держу в руках папино свидетельство о смерти - документ, который я теперь часто держу. Это какая-то киношная бумажка, вырванный листок одной из его прикроватных книг. Я смеюсь, потому что глупо думать, будто он умер. 

Он притворился, что умер. Он не из тех, кто умирает. 

Меня просят сделать копию свидетельства о смерти. Я копирую. 

Папа-то сам где? - Сейчас меня так и спросят. 

А я им отвечу:

Как где? Он спрятался. 

Глупость какая… И смешно! Мне 39 лет, а мы с ним в прятки играем. Как 35 лет назад.

Я прячусь за шторкой так, что ноги торчат. 

Шторка - яркая, с милыми утятами. Все утята смотрят в одну сторону и улыбаются. А один утёнок - надулся, лапку в сторону выставил и смотрит в другую сторону. 

Мама говорит, что это с меня рисунок на шторку делали. 

Пап, давай ищи меня! Твоя очередь! 

Не идёт. Выхожу из-за своих утят. Папа затаился за широкой спинкой кресла. Уф, напугает же сейчас. Иду тихонечко. Сама его первая напугаю! Нету там. Только мой выпавший блокнот за спинкой кресла. Я всё время что-то пишу. Папа пишет, и я как он - пишу. 

Обегаю квартиру. Добегаю до стенки - нашего условного места. Долблю ладонью. Долблю кулаком. Утята смотрят по всем сторонам.

“Стуки-стуки за себя. Вара-выра за себя”. 

Пап! Пааап! Паааа-пааа! Чёрт тебя возьми! Выходи! Не смешно. Выходи сейчас же!!! Стуки-стуки. Я тебя вижу!… Мне кажется, я тебя вижу.

Пап, я всё допишу. Пап, я все языки выучу! Я этого утёнка надутого… я его ко всем в сторону… ко всем в сторону поверну.

Ты только выйди.

Пап… Паап! Пааа-пааа… выыы-хаааа-дииии.