Новый год и 1 января
Находясь в иммиграции, семейные традиции, над которыми раньше смеялись, становятся невероятно необходимы. Попытки восстановить их в другой стране – наивны. Без людей, оставшихся там.
Новый год и 1 января Читать дальше
Папа
Красное кружевное
Больничные завтраки с котлетами, подливкой и запеканкой – родные для иммигранта. Папины истории о Мари Кюри и радиации. Спрятанная манная каша и первый научный эксперимент – выращенная плесень Флеминга е делают еду смешной, ностальгической и почти опасной.
Красное кружевное Читать дальше
Советская больничная еда – родная пища скучающего иммигранта
Больничные завтраки с котлетами, подливкой и запеканкой – родные для иммигранта. Папины истории о Мари Кюри и радиации. Спрятанная манная каша и первый научный эксперимент – выращенная плесень Флеминга е делают еду смешной, ностальгической и почти опасной.
Советская больничная еда – родная пища скучающего иммигранта Читать дальше
Лама-Триджин
Заболевание проявилось. Диагноз поставлен. В детстве научные термины превращались в волшебные слова, где мудрый “Лама” мчался по Андам. Теперь – “Лама” – лекарство, которое папа давал своим пациентам и уберегал от него своих детей.
Спросить не у кого
A movie about Dad through his music is made —Simon & Garfunkel to Piazzolla, Vertinsky to Zaz. His soundtrack echoes across generations. The daughter reminisces about the music they loved – songs that shaped her taste and funny stories about mispronounced lyrics and kindergarten runaways.
Спросить не у кого Читать дальше
По ком звонит колокол или праздник, который всегда с тобой
Смерть и праздник несовместимы, но здесь они сосуществуют, подчёркивая абсурдность жизни. Личность одного человека оказалась такой огромной, что на встречу с собой он собрал больше людей, чем собирается на Пасху.
По ком звонит колокол или праздник, который всегда с тобой Читать дальше
Папа спит
They tiptoe around the word ‘coma,’ draping it in euphemisms. They say: ‘He’s sleeping’ – shared incantation against the unbearable. A mother moves into a small room near the ICU. Her world shrinks to hospital halls and the sound of church bells. Fall turns to winter unnoticed. We know – dad may never wake. Faith remains.
Папа спрятался
Любимая из детства игра - в прятки. Вот мы выросли, а так хочется поиграть - в 40 лет и с родителями, которым 60. Пусть они попрячатся, попугают нас, что долго не выходят. Главное - чтобы они всё-таки вышли из укрытия.
Шахерезада
Rushing from Canada to Moscow to visit Dad in intensive care — unrecognizable after just a month. Hiding shock behind forced stupid jokes. The storyteller in a spacesuit trying to trick death. Collapsing into a stranger’s arms. The sterile air, skeletal hand, Mom’s silent vigil—none of it feels real. Only the guilt remains: fear of the body that used to be so alive.
Стамбул: туристическая сегрегация и местное отделение полиции
Остановка в Стамбуле, прогулка по брусчатым улочкам, турецкие кошки, папины культурные и исторические наставления, турецкий кофе - зачинщик жуткой головной боли, унижение женщин по-турецки, несправедливость всего мира. Всё это закончилось в полицейском участке.
Стамбул: туристическая сегрегация и местное отделение полиции Читать дальше