Больничные завтраки с котлетами, подливкой и запеканкой - родные для иммигранта. Папины истории о Мари Кюри и радиации. Спрятанная манная каша и первый научный эксперимент - выращенная плесень Флеминга е делают еду смешной, ностальгической и почти опасной.
Спасая папу
Девушка находится в процедурном кабинете. В вены воткнуты иголки, она теряет сознание, но старается не отключиться. Она вернулась из Канады в Москву, чтобы стать донором костного мозга для своего отца. Чувствуя себя героем, она умудряется смеяться над собой и превращать в шутку тот факт, что папы может скоро не стать. Они не виделись несколько лет, а теперь она целую неделю проводит один на один с папой в маленькой палате в карантинной зоне. Затем проводит такую же неделю с мамой. Она вспоминает, почему уехала от родителей: ведь жила как принцесса в замке, как Будда до своего просветления, и умудрялась постоянно находиться в грусти. Чтобы выйти из зоны комфорта уехала в Канаду начинать всё с нуля - и самостоятельно. Там и проявилось заболевание, которое было всегда, но внутри семьи не обсуждалось. Нежные семейные воспоминания с отсылками к искусству, литературе, психологии и путешествиям - ведь принцессу воспитали в аристократических и академических традициях - в семье учёных и творческой элиты. История спасения папы, переосмысление себя, рассказ о том, как заболевание мешало нормальной жизни и как получается с ним жить. Несмотря на грустную историю, книга полна самоиронии, юмора и невероятной теплоты.
12.04.2025

- All
- Russian RD
- Back
- Спасая папу
- Москва - Ванкувер. Академичная принцесса в поисках канадского гражданства
- Terminations
- Любовь между ОКР и биполяркой
- Trail Mix: Hiking Stories from Vancouver Island
Больничные завтраки с котлетами, подливкой и запеканкой - родные для иммигранта. Папины истории о Мари Кюри и радиации. Спрятанная манная каша и первый научный эксперимент - выращенная плесень Флеминга е делают еду смешной, ностальгической и почти опасной.
Заболевание проявилось. Диагноз поставлен. В детстве научные термины превращались в волшебные слова, где мудрый “Лама” мчался по Андам. Теперь - “Лама” - лекарство, которое папа давал своим пациентам и уберегал от него своих детей.

У кого теперь спрашивать совета? С кем делиться личным? У кого вообще спросить, что папа любил? Это знал его папа. Он формировал вкус своего сына. Но и этого папы тоже нет. И спрашивать-то уже не у кого!

Смерть и праздник несовместимы, но здесь они сосуществуют, подчёркивая абсурдность жизни. Личность одного человека оказалась такой огромной, что на встречу с собой он собрал больше людей, чем собирается на Пасху.

Любимая из детства игра - в прятки. Вот мы выросли, а так хочется поиграть - в 40 лет и с родителями, которым 60. Пусть они попрячатся, попугают нас, что долго не выходят. Главное - чтобы они всё-таки вышли из укрытия.

В реанимации душно и страшно. Хочется притворяться сильной и глупо шутить. За месяц без движения и еды человеческое тело меняется. Но мозг - прежний. Родители видят в нас - лучшую версию нас самих, о которой мы забываем.

Остановка в Стамбуле, прогулка по брусчатым улочкам, турецкие кошки, папины культурные и исторические наставления, турецкий кофе - зачинщик жуткой головной боли, унижение женщин по-турецки, несправедливость всего мира. Всё это закончилось в полицейском участке.